Видео и фотографии с мест позавчерашних терактов доступны в Сети в огромном количестве, и на многих из них можно увидеть трупы, раненых людей и прочие ужасные, кровавые подробности терактов. «Руформатор» представляет перевод статьи журналистки британского издания Guardian, в которой она анализирует ситуацию в блогосфере после московских терактов 29 марта.
Уже можно отметить начало развития нового этапа в журналистике: контент, создаваемый самими участниками событий. Никогда прежде журналист не мог оказаться на месте событий так быстро, чтобы снять на видео то, что происходит, сделать десяток-другой фотографий и передать на веб-сайты – все это через мобильный телефон. Это поднимает уровень освещения событий до таких высот, о которых любая служба новостей могла раньше только мечтать. Но с другой стороны, это порождает серьезную этическую дилемму.
В то время как обычные медиа-каналы не показывают (в основном) красочные подробности оторванных конечностей и окровавленных тел, обычные люди имеют полную свободу действий. С самого начала XX столетия в масс-медиа существовал негласный закон: не показывать мертвых людей и части тел. 12 января 1928 фотограф из нью-йоркской газеты Daily News зафиксировал смерть убийцы фотокамерой, случайно проезжая мимо места трагедии. Фото попало на первые полосы газеты и вызвало широкую волну возмущения по всей Америке. Это научило масс-медиа быть более осторожными в отношении того, что они показывают.
Были ли границы дозволенного слишком сильно отодвинуты при освещении лондонских терактов в 2007 году? Несмотря на фотографии из туннелей и даже видео, показывающее работу судмедэкспертов на месте преступления, люди не увидели никаких кровавых подробностей. Нужно признать, что определенный набор фотографий может исказить действительность и смягчить действительно ужасный эффект того, что произошло. Например, после мадридского теракта 2004 года Telegraph, Times, Sun и Daily Mail напечатали черно-белые фотографии, которые сделали кровавые подробности размытыми и неразличимыми. Редакторы оправдывали свое решение тем, что они не меняли контекст изображений, они просто не хотели показывать кровь и ужас содеянного, потому что это считается дурным тоном. Но испанская газета El Pais напечатала всю «чернуху» в полноцветном виде, причем так, что все детали были видны максимально подробно.
Это грубое вторжение на «личную территорию» оправдывается интересами общественности или это просто чье-то больное желание все знать? Я бы сказала, что фотографии и видеоролики позволяют читателям более полно воспринимать текст статьи – и растущая популярность блогинга в реальном времени объединяет текст и фото более, чем когда-либо. «Живая» блогосфера показала подробности московских терактов уже буквально через минуты, обновляясь в реальном времени через Twitter, YouTube и другие социальные медиа. Они показали в том числе и потребность людей в получении более оперативной информации, а паника на многочисленных фотографиях и видео выглядела реалистичнее любой статьи, когда-либо напечатанной за всю историю, потому что эти новости были наисвежайшими. Такой стиль передачи новостей помогает глубже осознать трагедию, чем это было доступно ранее, и уменьшает потребность в использовании «чернушных» фотографий для репортажей в обычных медиа.
Безусловно, важно, чтобы люди действительно понимали влияние террористических атак. Но появление кровавого пользовательского контента просто отбрасывает любые этические нормы в сторону. Использование только самых ужасных фотографий искажает действительность, показывая ее хуже, чем все обстоит на самом деле, и смерть в объективе мобильной фотокамеры вызывает большие сомнения в этичности подобного метода и уважении к памяти погибших. Я все еще думаю, что урок, преподанный медиа 12 января 1928 года, не должен быть забыт.